Нориюки Уэда - Далай-лама о главном
Конечно, монастыри столкнутся со сложностями, если начнут принимать мирян, но должны существовать такие места, где все без исключения мужчины и женщины, будь то монахи или миряне, смогут изучать буддизм. Родители, получившие хорошее буддийское образование, могут передать знание своим детям и научить их практике. Институт буддийской диалектики принимает иностранцев, но всё ещё закрыт для тибеток-мирянок.
Благотворный дух соперничества
Уэда: Хорошо. Но я бы хотел вернуться к вопросу о создании альтруистического общества и спросить Вас о значении соперничества. Японцы всё больше и больше соперничают друг с другом, и это сильно осложняет жизнь. С одной стороны, проблема заключается в нашем желании стать обществом, движимым духом соперничества, но, с другой стороны, люди, критикующие соперничество и конкуренцию, как правило, обращают внимание лишь на негативные стороны, и это тоже проблема. Но я уверен, что соперничество может быть очень полезным.
Далай-лама: Это верно.
Уэда: С моей точки зрения, существуют два вида соперничества. Первый вид соперничества позволяет нам поддержать друг друга. Например, когда два человека соревнуются в боевых искусствах, таких как дзюдо или кэндо, их в первую очередь заботит не победа или поражение, а сама борьба равных соперников, позволяющая им стать сильнее, и это замечательно. Но сегодня японское общество приняло американскую модель соперничества, подразумевающую наличие победителей и проигравших. В результате победитель получает всё, а проигравший вынужден страдать, и вне зависимости от того, насколько невыносимой становится его жизнь, ему приходится с этим смириться, ведь он потерпел поражение. Такой вид соперничества, в результате которого появляются победители и проигравшие, команда-победитель и команда, потерпевшая поражение, начинает преобладать.
Мне кажется, словом «соперничество» можно называть многочисленные отличные друг от друга виды соперничества. Что Вы об этом думаете, Ваше Святейшество?
Далай-лама: Да, я полностью с вами согласен. Я также провожу черту между хорошим, полезным соперничеством, о котором вы говорили, и другим, плохим соперничеством. Самое лучшее соперничество такое, которое заставляет нас стремиться к определённой цели, и видя хорошие качества других людей, желать развить их в себе. Это позитивное соперничество. Буддисты говорят: «Я принимаю прибежище в Трёх драгоценностях: Будде, Дхарме и Сангхе», и в определённом смысле мы ощущаем дух соперничества с Тремя драгоценностями. Мы принимаем в качестве примеров для подражания Будду и Сангху (сообщество монахов), и это помогает нам двигаться вперёд к достижению высших состояний. Это позитивный дух соперничества, который необходим для подлинного внутреннего развития.
„Самое лучшее соперничество такое, которое заставляет нас стремиться к определённой цели и, видя хорошие качества других людей, желать развить их в себе.“
Существует и негативный дух соперничества, от которого, как вы справедливо заметили, мы должны отказаться. Подобное соперничество проводит черту между людьми и говорит: «Я победитель, а ты проигравший». Участвуя в подобном соперничестве, мы пытаемся причинить вред другому человеку, думаем лишь о своих интересах и таким образом сами создаём своего врага. Чем шире распространяется этот вид соперничества, тем больше проблем он создаёт в обществе. Однако позитивный дух соперничества позволяет нам возвысить друг друга, помочь друг другу, так что выигрывают все.
Уэда: Именно так. В прошлом году я понял, что в соперничестве американского типа важны лишь победы и поражения. Даже если сегодня я окажусь победителем, завтра я могу потерпеть поражение, и в этой жестокой реальности мой ум никогда не знает покоя.
„Существует и негативный дух соперничества, от которого мы должны отказаться. Подобное соперничество проводит черту между людьми и говорит: «Я победитель, а ты проигравший».“
Далай-лама: О да, в Китае происходит то же самое. В Китае, если ты однажды потерпел поражение, для тебя всё кончено. (Делает жест перерезания горла, смеётся.)
„Однако позитивный дух соперничества позволяет нам возвысить друг друга, помочь друг другу, так что выигрывают все.“
Уэда: Мне кажется, это происходит и в Японии. Прежде в Японии соперничество позволяло нам вдохновлять друг друга. Мы доверяли друг другу и обществу. Но соперничество, в которое мы сейчас вовлеклись, – это закон джунглей, оно определяет команду победителей и команду проигравших. Мы перестали уважать друг друга и доверять друг другу, и общество также лишилось доверия людей.
Пустотность и сострадание
Уэда: Следующий вопрос связан с тем, о чём я Вас спрашивал в прошлом году на Ваших лекциях в Синагаве и Хиросиме. Он о связи между пониманием пустотности и состраданием.
В первых рядах большого зала, рассчитанного на 800 человек, сидели самые высокие монахи школы сингон. Я был удивлён тем, насколько безразличными они казались по сравнению с мирянами и молодыми монахами, сидевшими дальше. Они казались абсолютно расслабленными, словно вообще не слушали лекцию. В зале царила атмосфера приятного волнения, но их энергия была другой.
В ходе тех лекций Вы неоднократно говорили о важности сострадания и доброты как сущности буддизма, однако те монахи, которых все считали главными хозяевами мероприятия, сидели на своих особых местах, в первых рядах, и слушали с безразличием. Как они могли так себя вести? Я был настолько потрясён, что не мог не задать свой вопрос. Вы говорили о важности доброты и сострадания, однако в японском обществе многие считают, что монахам недостаёт глубинного сострадания. Почему так происходит? И как мы можем это изменить? Таким был мой вопрос, адресованный Вам. Я спрашивал Вас, но хотел, чтобы этот вопрос также задел монахов, сидевших в зале.
С тех пор как я впервые оказался на Вашей лекции семнадцать лет назад, я много раз слышал речи, с которыми Вы выступаете по всему миру, и никогда не думал, что задам подобный вопрос, но атмосфера в зале была для меня невыносимой. Из-за того что ответам на вопросы было отведено немного времени, Вы ответили лишь на вторую часть моего вопроса. Вы сказали, что время, когда только монахи решали, как правильно практиковать буддизм, прошло и что все люди, будь то специалисты из сферы образования, учёные или руководители, должны вместе обсуждать возрождение буддизма.
После этого в Хиросиме я задал Вам другой вопрос, развивавший тему. В своей лекции Вы говорили о понимании пустотности и практике сострадания. Позвольте мне в двух словах воспроизвести суть Вашей речи.
Учения Будды имеют два уровня: уровень мудрости и уровень искусных средств или, иначе говоря, уровень понимания истины и уровень практических действий. Мудрость – это знание закона причинно-следственных связей или пустотности, а искусные средства – это ненасилие или практика сострадания. Что такое пустотность? Это видение того, что все феномены необходимо понимать как взаимозависимые. Эта идея лежит в центре учения Нагарджуны о «Срединном пути». Ничто не возникает без причины. Христиане верят в божественного творца всех вещей, но мы, буддисты, понимаем, что все вещи возникают согласно причинно-следственному закону. Счастье, страдание и все феномены возникают по определённым причинам. Ни одна вещь не рождается из самой себя – всё имеет причину. Закон причинно-следственных связей указывает, что все вещи взаимозависимы. Пустотность – это не ничто. Этот термин означает, что все вещи существуют согласно причинно-следственному закону. Все вещи пусты в смысле отсутствия в них самобытия, они не существуют сами по себе, они взаимозависимы. Вы также говорили о том, что буддизм считает важной как мудрость понимания пустотности, так и практику сострадания.
Слушая Вашу лекцию, я задался вопросом о связи между пустотностью и состраданием. Некоторые буддийские монахи, понимающие учение о пустотности и объясняющие его, явно не испытывают большого сочувствия к страданиям живых существ, и в Хиросиме я спросил Вас, как такое возможно. Вы ответили, что если человек по-настоящему понимает пустотность, сострадание возникает в нём естественно, если же этого не происходит, возможно, его понимание пустотности ошибочно. Пустотность подразумевает взаимозависимость всех вещей, но кто-то может решить, что пустотность – это просто ничто. Вы объяснили, что если мы разовьём в себе понимание пустотности, сострадание возникнет естественным образом, поскольку все вещи взаимозависимы и взаимосвязаны через причинно-следственный закон. Однако я не очень понял ту часть Вашего объяснения, в которой Вы говорите, что сострадание возникает естественным образом. Мне кажется, здесь кроется какая-то очень тонкая проблема.
